Над переводом работали:

Перевод: Елена

Сверка: Юлия

Редактор: Мария

Вычитка: Галина

Русификация обложки: Оксана

Пролог

Налле

На всех равнинах великого острова Венеры есть два вида воровства, которые вызывают наибольшее опустошение среди племен: кражи пениса и набеги на сперму.

Если вы житель Венеры, вы хорошо знаете, что самый ценный объект на всей земле — это мужчина с хорошими репродуктивными способностями.

Потому что Венера нуждается в мужчинах.

Почему женщин в такой огромной степени больше, чем мужчин? Почему такое огромное несоответствие?

Существует множество легенд и сказок, но никто из наших людей не знает наверняка. Моя деревня, племя Северных равнин, больше не заботится о причинах нехватки мужчин. Вместо этого мы концентрируемся на том, как лучше всего удержать нас от вымирания, защищая наших мужчин и используя их как можно более справедливо для восстановления населения племени. Те немногие мужчины, которые нам остались, равны драгоценным сокровищам, и это справедливо для мужчин во всем мире. Итак, мужчины-налетчики.

То, что женщины будут делать, чтобы сохранить связь с мужчиной, вредно для племен. Например, кража пениса — это прямая кража человека, когда мародерское племя захватывает мужчин другого племени и крадет их для целей размножения своего собственного племени.

На первый взгляд может показаться, что набеги на сперму предпочтительнее потери племенных мужчин. Набеги на сперму — это когда женщины проникают в лагеря и деревни, проникают в домики для разведения и затыкают рот мужчине, чтобы он не мог позвать на помощь. Они седлают мужчину, поощряя его всеми доступными им средствами — будь то их рты или кольца на член — чтобы он оставался в раздутом, извергающем сперму, жестком состоянии. Они не крадут особь мужского пола; они только крадут его сперму, убегая на рассвете, и она капает между их бедер, оставляя позади измученного, использованного мужчину, больного и истощенного.

Дайте ему немного времени, чтобы прийти в себя, и он легко сможет снова оплодотворить своих соплеменниц. Он не навсегда потерян для женщин своей деревни. Но опасность при набегах на сперму коварна: если одна из налетчиц заразит его грибком — или лобковыми вшами, или инфекцией, или любым количеством загадочных болезней, инфекций и насекомых, которые прыгают с налетчиц на член, — он может заразить все его племя. В зависимости от типа заболеваний, которым он заразится, и от того, что он передаст своим женщинам, это может привести ко всему — от выкидышей до больных детей. Есть целые поколения племен, которые выросли со странно опухшими суставами, ослабленным зрением, острыми телесными болями, острыми голенями и дефектами зубов — все потому, что они были рождены человеком, чьи гениталии были заражены во время налетов на сперму.

Единственными, кто будет спасен от этого, уже беременные женщины или только родившие, чтобы утруждать себя ездой на нем. А племя не может процветать с ничтожным количеством здоровых людей. И хотя в джунглях или пустынях южного полушария, или в ледяных дебрях далекого-далекого севера, в нашем уголке мира все может быть по-другому, мы начали искать методы агрессивной охраны наших мужчин.

Так я оказалась связана с драконом.

Глава 1

Налле

— Драконы маленькие, — заверил меня Ятанак.

Лицо, закаленное многими суровыми зимами и палящими летними солнцами, исказилось уверенной улыбкой.

— Не больше партапы. Но очень жестокие.

Нам нужна жестокость. Наше племя (меньшее, чем некоторые, с большим количеством женщин, которые были моими сводными сестрами) могло использовать серьезную жестокость. Взрослый самец партапа, возможно, был бы ростом с мое колено — не в холке, а в макушке. Я с сомнением посмотрела на Ятанака.

— А один дракон может защитить наше племя? Единственный дракон ростом по колено?

Ятанак кивнул.

— Было сказано, что нет ничего в мире, что сражалось бы более яростно, чем дракон, когда он охраняет тех, кто находится под его защитой.

Это были многообещающие новости, и это побудило меня к действиям. Я цепляюсь за эту надежду на непревзойденного защитника по колено, вращая запястьем, взбивая веревку лассо, поднимаясь на гору.

Крючок представляет собой отвратительно выглядящий кусок изогнутого металла размером с мой большой палец. Длиной от сустава до ногтя. Он слишком велик для рыбы, но Ятанак постановил, что он зацепит дракона. Как старший из наших людей, к нему часто обращаются за мудрым советом, и ему всегда следуют. Трудно застать время наедине с ним. Он, может быть, в возрасте до чего-то напоминающего кору хвойных деревьев, но его летний дом с газоном никогда не бывает пустым, потому что наши женщины скучают по мужской компании — и это он.

Как последний неродственный мужчина для группы моих соплеменников (каждая женщина из поколения Великой Охоты на Антилопу и старше может спокойно уложить его в постель; все младшие должны ждать нового мужчину или рисковать кровосмешением), его статус единственного доступного самца для размножения быстро становится проблемой. Два восхода солнца назад, когда я проходила мимо его спального места, чтобы начать свое путешествие, я увидела, как Хупта покидает его дом на территории, ее волосы в беспорядке, а на лице растянулась ухмылка. Хупта, как и я, из поколения охоты на буйволов. Правило здорового разведения гласит, что она не должна посещать ни один мужской домик, если его поколение не совпадает с нашим, потому что в противном случае она могла бы переспать со своим собственным отцом.

К счастью, каждая черта Ятанака сильно отражена в его потомстве, и Хупта не похожа на него. При условии, что они не родственники, единственная опасность сейчас — это то, что Ятанак упадет замертво на нее, его сердце остановится от слишком сильного волнения, совсем как у старого Пеллмоха.

Вот как мы теряли большинство наших мужчин.

Из-за того, что рождено их так мало, они заняты до тех пор, пока днем — или ночью — они не падают. Ятанак говорит, что это хороший путь. Но последние несколько сезонов мальчики из нашего племени не успели состариться: их похитили. Они могут дожить до старости и умереть в блаженном возбуждении, но в неправильном племени более вероятно, что они умрут с наручниками, прикрепленными к их лодыжке, и никогда не увидят снаружи палатку для спермы до того дня, когда их мертвое тело не вывезут в яму или погребальный костер.

Мы не хотим, чтобы наших мальчиков постигла такая участь. У нас есть обычай выбирать племя, которое хорошо относится к своим мужчинам, которое позволяет им управлять деревней или лагерем и позволяет каждому мужчине решать, скольких женщинам он хочет обслуживать днем или ночью.

Никакого принудительного разведения. Запрещается запирать и хранить только для продолжения рода.

Молодой мужчина, который оказывается прикованным к столбу в полу палатки для спермы, может не слишком сильно жаловаться на то, что он много трахается, не поначалу, но в какой-то момент он возненавидит свою привязь. Он будет возмущаться своим пленом. А когда с ним становится слишком трудно справиться, женщины, которым он служил рабом, — матери, которые заставили его стать отцом своих многочисленных детей, — забьют его до смерти и заменят его более молодым, более легко управляемым мужчиной.

Я резко качаю головой, стараясь не думать об этом. Йоран, мальчик, рожденный от моей матери, был похищен четвертью месяца назад.

«Я больше не мальчик, Налле. Я мужчина», — рычал бы он, если бы только мог услышать мою мысль.

Мы выглядим по-разному, мы совсем не похожи (мы уверены, что отцы разных племен), но мы были близки.

Этим летом он достиг совершеннолетия. Моего брата собирались продать племени Средних равнин в обмен на одного из их добросовестно воспитанных молодых мужчин. Племя Средних равнин позволяет своим мальчикам быть мальчиками, как и мы. Позволяет им бегать и играть со своими сестрами, и они знают свою мать и своих многочисленных тетушек, и они свободны и счастливы. Когда они становятся мужчинами, единственное, что нужно изменить в их существовании, — это то, как они проводят значительную часть своего времени.